|
|
2020. т. 17. №4
.jpg)
|
Специальная тема выпуска:
Психология творчества (Памяти Я.А. Пономарева)
Ушаков Д. В.,
Пастернак Н. А.
Творчество и жизнь: к столетию Я.А. Пономарева
|
613–616
|
|
|
617–629
|
Ситуация психологии сегодня достаточно радикально меняется в связи с возникновением новых сложных задачи. Одна группа этих задач лежит в области макропсихологии – изучения состояния больших групп людей, таких как страны и регионы. На повестке дня стоят оценка психологического состояния общества, прогнозирование его изменения под влиянием различных факторов, изучение воздействия на экономику и т.д. Другую группу задач ставит развитие искусственного интеллекта и формирование больших данных. Здесь возникают вопросы использования больших данных для оценки психологических процессов, создания умных устройств для улучшения психологического состояния людей, поддержки и индивидуализации обучения и т.д. Остаются нерешенными и более старые задачи – создание теоретико-экспериментальной базы для психотерапевтической и консультационной практики. Решать все эти задачи для современной психологической науки непросто. Причина заключается в «фасеточном» характере психологической теории, где существует множество не связанных между собой моделей процессов, свойств, состояний, но отсутствует целостное видение психики человека. Я.А. Пономарев обозначил такое состояние знания термином «эмпирическая многоаспектность». Он предложил программу построения психологической теории, позволяющей синтезировать отдельные модели психических явлений в целостную конструкцию. Основу такого синтеза составляет структурно-уровневый подход, опирающийся на эволюционную теорию. Сегодня в области психологической теории можно наблюдать движение в сторону реализации программы Я.А. Пономарева. Активно развивается и приобретает центральное методологическое значение эволюционная проблематика. Происходит рефлексия локальных моделей с целью обнаружения того общего, что может выступить основой интеграции. Реализация этой программы и возникновение интегративной психологической теории на месте разрозненных фасеток будет означать выход психологии на новый уровень как в решении практических задач, так и в мировоззренческом значении – формировании образа человека и его места в мире. |
|
|
630–644
|
Настоящая работа посвящена одному из важнейших феноменов в психологии творчества — феномену инкубации при решении задач. Инкубацией исследователи называют перерыв в решении задачи, который способствует нахождению ответа, несмотря на отсутствие его сознательного поиска. Статья представляет собой обзор теоретических подходов к объяснению инкубации и экспериментальных работ, освещающих с разных сторон когнитивные механизмы данного явления. В ней анализируются основные гипотезы о когнитивных механизмах периода инкубации, такие как гипотеза селективного забывания, гипотеза бессознательной работы, гипотеза внешних ключей, гипотеза ухода внимания, и их экспериментальные свидетельства. Обзор содержит основные результаты метааналитических работ, в которых были обнаружены доказательства существования рассматриваемого феномена, а также подробно рассмотрены факторы, влияющие на величину эффекта инкубации, такие как тип основной и инкубационной задачи, длительность подготовительного и инкубационного этапа. Особое внимание уделено описанию современных нейрокогнитивных исследований творческого мышления. Эти работы направлены на детальное изучение тех систем мозга, которые задействованы во время инкубационного перерыва, что открывает новые возможности для более глубокого изучения процессов, происходящих во время инкубационного перерыва. Например, в некоторых из этих работ было обнаружено увеличение активности дефолт системы мозга, а также уменьшение активности системы исполнительного внимания. В заключении сделан вывод о текущем состоянии исследований в этой области, а также предложены наиболее перспективные направления для будущих работ, в которых еще предстоит найти ответы на спорные вопросы. |
|
|
645–657
|
В когнитивной психологии сегодня достаточно актуальны идеи влияния тела и моторики на психические процессы. Совокупность этих идей формирует новое направление исследований — программу исследований Embodied cognition (Воплощенное познание). Однако, несмотря на широкую распространенность, только небольшое количество исследований применяет положения этого подхода при изучении феномена инсайта. На данный момент существует несколько теорий, которые по-разному пытаются объяснить механизмы инсайтного решения: неспецифический подход, который отрицает различия в процессе решения инсайтных и неинсайтных задач, и специфический подход, который предполагает наличие специальных механизмов решения инсайтных задач. Данное исследование, опираясь на идеи подхода воплощенного познания и концепцию специфического подхода к пониманию инсайта, рассматривает процессы решения инсайтных задач в зависимости от моторной активности, в различной степени содержащей принципы решения задачи на симметрию: принцип декомпозиции чанка и принцип симметрии. Были сформированы 3 экспериментальные группы моторной активности, которые по-разному воплощают оба принципа решения задачи. Различия обнаружены во времени решения в зависимости от сопутствующего типа моторной активности. Обнаружено фасилитирующее влияние моторной активности, воплощающей оба основных принципа решения инсайтной задачи. Предполагается, что наличие в моторной активности принципов решения задачи имплицитно запускает механизмы смены репрезентации. Намечены планы будущего исследования, в котором предполагается проверка принципов решения инсайтной задачи на основе безынструментальной моторной активности. Полученные результаты согласуются с идеями Я.А. Пономарева о роли побочного продукта в мыслительных процессах. |
|
|
658–681
|
Существует две основных парадигмы изучения инсайта: изучение эмоциональных реакций на решение («Ага-реакция») и изучение изменения репрезентации. Связь между данными парадигмами можно найти, поняв, какие функции они выполняют относительно друг друга. Часто при изучении инсайта используют короткие задачи (тест отдаленных ассоциаций, анаграммы), которые могут быть решены за короткое время и которые имеют очень сходную структуру. Мы полагаем, что такие дизайны исследования часто ведут к тому, что в исследовании пропускаются момент тупика и изменение первоначальной репрезентации задачного пространства. Используя заимствованный из лингвистики метод мультимодальных корпусов для анализа отдельных решений, мы получили частичное подтверждение ключевых положений модели эмоциональной регуляции смены репрезентации как механизма инсайтного решения. Согласно модели процесс инсайтного решения сопровождается эмоциональной регуляцией процесса изменения репрезентации. Чувство тупика является реакцией на отсутствие продвижения к решению. «Ага-реакция» появляется вслед за выполнением действий, которые существенно приближают субъекта к решению задачи. Мы полагаем, что эти эмоции переживаются до того, как решение достигает сознания, и мотивируют к изменению пространства поиска в соответствующем направлении. Предложенная нами модель является развитием идей Я.А. Пономарева относительно роли эмоций в регуляции инсайтного решения и модели М. Олингера с коллегами, описывающей фазы инсайтного решения. |
|
|
682–695
|
Целью настоящей работы являлось изучение когнитивных механизмов инкубационного периода, который исследователи рассматривают как важный этап в решении творческих задач. Гипотеза забывания фиксаций – одна из наиболее влиятельных гипотез, претендующих на объяснение успешных случаев инкубации. Эта гипотеза предполагает, что инкубация помогает решателю избавиться от неверных решений и, благодаря этому, приблизиться к верному. В двух исследованиях проверялось предположение этой теории о том, что решатель преодолевает неверные идеи благодаря забыванию фиксаций. В Исследовании 1 применялся тест Необычное использование, при этом часть испытуемых была фиксирована на наиболее распространенных способах использования предмета. Результаты Исследования 1, во-первых, продемонстрировали наличие эффекта инкубации (повышение беглости на второй попытке) только в группе с предварительной фиксацией. Во-вторых, было обнаружено, что инкубация не влияла на число решений теста на альтернативное использование, соответствующих фиксациям. В Исследовании 2 мы использовали анаграммы с двумя возможными решениями и фиксировали участников на одном из них. Затем с помощью задачи лексического выбора проверялось, будут ли следы этих фиксаций становиться слабее в результате инкубационного периода. Результаты выполнения задачи лексического решения свидетельствуют об отсутствии различий во времени реакции на решения-фиксации между группой с инкубацией и без инкубации. В целом наши результаты подтверждают, что инкубационный период помогает преодолеть приверженность неверным идеям, но стоящий за этим механизм не является забыванием фиксаций. Обсуждаются другие возможные механизмы. |
Статьи
|
|
696–718
|
Актуальность исследования заключается в расширении научных представлений о генезисе и закономерностях изменения мотивации профессиональной деятельности педагогов, а также в решении практических задач поддержки педагогической деятельности за счет актуализации ресурсов мотивации учителей. Цель статьи – описание генезиса и темпоральных закономерностей изменения мотивации профессиональной педагогической деятельности на материале эмпирического исследования динамики структуры мотивации деятельности учителей с разным трудовым стажем. Методологическую основу исследования составили системогенетический и метасистемный подходы. Ведущие методы исследования – метод анализа психологической структуры и метод моделирования. В результате их применения путем сопоставления системогенетических закономерностей с изменениями в структурно-уровневой организации мотивации деятельности учителей были определены генезис и принципы трансформации мотивации профессиональной педагогической деятельности во временнjм континууме. В статье раскрыты предикторы формирования и закономерности динамики субсистемного и компонентного уровней в структуре мотивации профессиональной педагогической деятельности. Показано, что на первых этапах динамики изменения ключевых уровней структуры осуществляются по принципам системогенеза: иерархии, целевой детерминации, неравномерности, дифференциации и др. После преодоления системой кризиса изменения осуществляются по принципам метасистемогенеза: гетерархии, гетерохронности, ситуационной детерминации, цикличности и др. Выявление темпоральных закономерностей изменений структуры мотивации деятельности учителей показывает нелинейный характер трансформации и непрерывность развития мотивации в системе профессиональной педагогической деятельности. Полученные данные могут быть использованы специалистами для проектирования систем актуализации мотивации и поддержки профессиональной деятельности учителей. |
|
|
719–736
|
Представлены результаты исследования параметров психологической системы деятельности в контексте инновативности на примере вузовской молодежи г. Санкт-Петербурга. Исследование готовности современной молодежи к инновационной деятельности представляет значительный интерес как с точки зрения личностно-профессионального становления в условиях высшего образования, так и с позиции вовлечения вузовской молодежи в инновационную деятельность в ведущих вузах страны. В качестве методического инструментария исследования использованы Опросник самоорганизации деятельности (Мандрикова, 2010), Дифференциальный тест рефлексивности (Леонтьев, Осин, 2014), Опросник ЭмИн (Люсин, 2009) и Опросник «Стили реагирования на изменения» (Базаров, Сычева, 2012). В исследовании приняли участие 244 студента второго года обучения Санкт-Петербургского государственного университета. В статье обсуждаются результаты корреляционного, факторного и регрессионного анализа. Показано, что значимыми параметрами для развития инновативных качеств современной вузовской молодежи являются наличие целей, способность к системной рефлексии, ориентация на настоящее во временнjй перспективе и межличностный эмоциональный интеллект. Фиксация на выполнении какой-либо задачи и склонность к планированию могут оказывать сдерживающий эффект на реализацию личностной готовности к инновационной деятельности. Реализующий стиль реагирования на изменения определяется выраженностью как межличностного, так и внутриличностного эмоционального интеллекта, а также характеризуется наличием целей, проявлением настойчивости в их достижении и ориентацией на настоящее. В исследовании впервые показана высокая значимость эмоционального интеллекта в качестве параметра психологической системы деятельности современной молодежи в контексте развития инновативности. |
|
|
737–756
|
Настоящая статья посвящена психосемантическому анализу художественного фильма «Расёмон» японского режиссера Акиры Куросавы, снятого по мотивам рассказов «В чаще» и «Ворота Расёмон» Рюноскэ Акутагавы. Научные идеи в различных формах часто вызревают на уровне коллективного и индивидуального бессознательного. Так, создатель теории относительности Альберт Эйнштейн отмечал, что креативным аналогом теории относительности для него стал роман Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Согласно понятию «полифонизм», введенному М.М. Бахтиным, голоса персонажей Достоевского выступают как самостоятельные системы отсчета, несущие свою правду жизни. Аналогично в теории А. Эйнштейна параметры наблюдаемого объекта зависят от позиции наблюдателя и нет какого-то «правильного» описания» вне этой позиции. Н. Бор считал, что как исследуемому явлению, так и его наблюдателю нельзя приписать самостоятельную физическую реальность. В эвереттовской (многомировой) трактовке квантовой механики вводится понятие соотнесенного состояния («relative state»), возникающего при наблюдении квантовой системы. Х. Эверетт считал, что результатом ее наблюдения является не «мистическая» редукция всех возможностей к единственной, а расщепление реальности на множество миров, где реализуется одна из этих возможностей. Сейчас в эвереттике считается, что результатом наблюдения является альтерверс — некоторая совокупность состояний, где единая реальность наблюдается с различных «точек зрения». Отметим, что еще Сократ показал условность или относительность любого эмпирического познания мира. Заставляя собеседников прилагать «общие для всех» понятия к различным предметам, он вынуждал их прийти к пониманию того, что эти предметы становятся иллюзорными, т.е. не соответствующими этим «единым» понятиям. Наш интерес к проблеме влияния позиции наблюдателей на конструируемую ими реальность отражен в серии публикаций на данную тему. И в этом контексте нас привлек фильм «Расёмон», в котором идеи релятивизма контрастно представлены в художественной форме. |
|
|
757–778
|
В исследовании, представленном в данной статье, впервые предлагается разносторонняя разработка проблемы Я-Неизвестного. Она охватывает его генез, условия существования, его связи с Я-Известным и парадоксальность этих связей, субъектный характер его поиска и раскрытия, его влияние на процессы достижения самотождества Я и самопреобразования личности. Вводится авторское определение Я-Неизвестного как осознанного личностью незнания себя, преодолеваемого в рефлексии, отношениях с другими и продуктивном действии. Исследование проведено персонологическим методом, состоящим в построении и интеграции ряда моделей: теоретико-герменевтической, или культурной, Я-Неизвестного, эмпирических предпосылок изучения Я-Неизвестного, построения «Вопросника Неизвестного Я». Обоснована парадоксальность отношения Я-Неизвестного с Я-Известным. Под «парадоксом» понимается такое соотношение бинарных оппозиций, в котором каждая из них необходима для существования другой, равноценна другой, обладает свойствами, определяемыми связями с другой, может находиться в конструктивном согласовании с другой. Выделены аспекты Я-Неизвестного, не получившие ранее концептуального и эмпирического раскрытия. В частности, выраженность Я-Неизвестного в контексте отношений личности; ипостаси Я-Неизвестного; содержания Я-Неизвестного; Я-Неизвестное в измерении возможностей и потенциала личности; Я-Неизвестное в возрастной динамике индивидуальной жизни; Я-Неизвестное во взаимодействии со значимым Другим; Я-Неизвестное в расширенном интериндивидуальном пространстве; Я-Неизвестное в структуре Я-концепции; Я-Неизвестное как признак тождества и разотождествления Я с собой; мотивация поиска и раскрытия Я-Неизвестного; Я-Неизвестное как условие самопреобразования личности; культурные и индивидуальные источники «знания о незнании себя». |
|
|
779–790
|
Статья посвящена описанию результатов исследования различных компонентов нарративной компетенции детей 4 и 6 лет в контексте развития модели психического — системы репрезентации знаний о психических феноменах других людей. Нарратив рассматривается не только как важный коммуникативный инструмент и интегративная языковая способность, но и метод, позволяющий подойти к анализу понимания ментальных состояний и событий. Анализ структурных и содержательных характеристик детских повествований в соотношении с пониманием различных аспектов психического мира позволяет подойти к изучению прагматических аспектов коммуникации, направленности на собеседника и способности принять в расчет его точку зрения. В исследовании приняли участие 60 детей, которые рассказывали истории партнеру — другому ребенку, неосведомленному слушателю. Нарративы детей, полученные по инструкции с пропущенным центральным эпизодом, оценивались по структуре, информативности, количеству и специфике описаний психических состояний. Оценка модели психического проводилась с помощью батареи задач, направленных на изучение различных аспектов психического мира — ложных убеждений, намерений, эмоций и др. Результаты показали скачок в развитии модели психического и нарративных способностей в период от 4 до 6 лет, а также изменение характера взаимосвязей между ними в выделенный возрастной период. Обнаружены различия по всем исследуемым характеристикам нарративов у детей с разным уровнем модели психического: дети с высоким уровнем более развернуто и последовательно описывали события, включая психические состояния героев и указание на их причинность. Показана возрастная специфика в описании психических состояний. Приведенные данные позволяют рассматривать модель психического как один из когнитивных ресурсов для конструирования нарратива. |
|
|
791–802
|
Данное исследование направлено на изучение возникновения повторяющихся ошибок в процессе научения. Нашей целью является определить причины повторяющихся ошибок, определив которые мы пытаемся выделить черты ошибочных ответов уже в начале процесса научения. Данные черты позволят прогнозировать повторение ошибок при продолжении процесса научения. В качестве предикторов повторения ошибок мы используем время ответа и степень уверенности в ответе. Результаты двух экспериментов показали, что время ответов и степень уверенности различаются для одиночных и повторяющихся ошибочных ответов. Время повторяющегося ошибочного ответа в начале процесса научения меньше, чем время одиночного ошибочного ответа. Такой результат позволяет прогнозировать повторение ошибок при продолжении процесса научения. Кроме того, в обоих экспериментах было обнаружено замедление правильных ответов на стимулах, на которых в дальнейшем возникают повторяющиеся ошибки. Более медленные правильные ответы перед повторяющимися ошибками позволяют прогнозировать повторение ошибок. Оценки степени уверенности испытуемых различаются для разных типов ошибочных ответов, повторяющиеся ошибочные ответы оцениваются как более уверенные, чем одиночные. Такие различия также позволяют прогнозировать повторение ошибок при продолжении процесса научения. Таким образом, полученные результаты позволяют прогнозировать повторение ошибок, а также расширяют понимание феномена повторяющихся ошибок и причин их возникновения. |
Дискуссии
|
|
803–811
|
Искусственная среда лабораторных экспериментов в психологии предлагает отличный способ проверки наличия причинно-следственных связей, но это обычно бесполезно для предсказания размера и мощности таких эффектов в нормальной жизни. По сравнению с эффектами в реальном мире, лабораторные эффекты часто искусственно преувеличены, потому что лабораторная ситуация организуется специально для того, чтобы ухватить именно этот эффект, а посторонние факторы отсеиваются. Другая проблема состоит в том, что лабораторные эффекты часто искусственно уменьшены из-за практических и этических ограничений, которые делают лабораторные ситуации лишь ослабленным эхо того, что происходит в жизни. Более того, во многих случаях абсурдно само понятие истинного размера эффекта, как будто он константен по отношению к различным манипуляциям и зависимым переменным. Эти проблемы иллюстрируются примерами из собственных исследовательских проектов автора. Обнаруживается также, что, хотя размеры эффекта в экспериментах часто высчитываются с большой точностью и гордо включаются в метаанализы, они почти не привлекают внимания при построении фундаментальных теорий психических процессов и поведения. Размер эффекта в лабораторных экспериментах в лучшем случае дает информацию, которая полезна другим исследователям для планирования их экспериментов, но это значит, что размеры эффекта хороши для светской беседы, а не в качестве информации о реальности. Исследователям стjит более реалистично оценивать пользу, которую могут принести вычисления размера эффекта в лабораторных исследованиях для изучения психики и поведения человека. |
Короткие сообщения
|
|
812–821
|
Рассматриваются феномены страха личной смерти и отношения к глобальным рискам. Приводятся результаты исследования, проведенного среди российских студентов (N = 521) и посвященного изучению связи между страхом смерти, отношением к глобальным рискам и стратегиями проактивного копинга. В соответствии с теорией управления страхом смерти показано, что характеристики отношения к смерти повышают ориентацию на возврат к традиционным религиозным ценностям и ответственность граждан за предотвращение глобальной катастрофы. Адаптивные характеристики отношения к смерти (нейтральное принятие смерти, страх последствий смерти для личности и для близких) усиливают убеждение в необходимости сотрудничества для предвидения и предотвращения глобальных рисков, а также готовность участвовать в предотвращении катастроф. Дезадаптивные и защитные характеристики отношения к смерти (принятие смерти как бегства, избегание мыслей о смерти, страх забвения после смерти, страх последствий для тела) усиливают апокалиптизм и фаталистическое игнорирование глобальных рисков. Выделены конструктивные характеристики отношения к глобальным рискам, связанные с проактивным копингом и жизнеспособностью: оптимизм в отношении глобального будущего, ориентация на сотрудничество для прогнозирования и предотвращения глобальных угроз, вера в необходимость возвращения к традиционным религиозным ценностям, а также готовность к участию в предотвращении глобальных рисков и к защите от них себя и своих близких. Деструктивными с точки зрения жизнеспособности личности являются поддержка радикальных решений для предотвращения катастроф, апокалиптизм и фаталистическое игнорирование угрозы. Полученные данные указывают на то, что напоминание о смерти в новостях по поводу глобальных рисков может сдвигать общественное мнение в сторону консервативных установок, снижать готовность к поиску решений для предотвращения глобальных катастроф. |
|
|
822–832
|
В статье представлены результаты анализа толерантности в ее взаимосвязях с моралью на основе теории моральных оснований Дж. Хайдта. Обзор литературы показал, что общим для многих исследователей является признание противоречивости толерантности, в том числе в моральном аспекте. С точки зрения теории моральных оснований такая противоречивость может быть следствием того, что толерантность хорошо согласуется с этикой автономии, включающей нормы заботы и справедливости, но при этом противоречит этике сообщества, включающей нормы лояльности группе, уважения и чистоты. Подобное противоречие должно заметно проявляться, когда речь идет о толерантности по отношению к потенциально опасным группам. Для проверки этой гипотезы было проведено исследование с участием 202 студентов (в возрасте от 18 до 46 лет, 36% мужчин), ответивших на вопросы методики многофакторного исследования толерантности (МИТ) и опросника моральных оснований (MFQ). С помощью эксплораторного факторного анализа шкал МИТ были выделены два типа объектов толерантности: «уязвимые» группы (старшие, маргиналы, больные, противоположный пол) и «опасные» группы (религиозные, национальные, чужаки, преступники). Для проверки гипотезы о противоречивых отношениях толерантности с этикой автономии и этикой сообщества была построена структурная модель, в которой этика автономии была прямо связана с толерантным отношением к уязвимым и опасным группам, в то время как этика сообщества связана с интолерантностью в отношении опасных групп. Хорошая согласованность этой модели с данными позволяет сделать вывод о том, что этика автономии поддерживает толерантность по отношению к любым группам, в то время как этика сообщества противоречит толерантному отношению к опасным группам. Разнонаправленные связи толерантности с моральными основаниями раскрывают противоречивость толерантности в контексте этики автономии и этики сообщества. |
|
|
© 
