2016. т. 13. №2

Данная статья посвящена изучению влияния религиозной идентичности и воспринимаемой родителями и детьми психологической близости по отношению друг к другу на сходство их ценностей в разных религиозных контекстах, а именно в контекстах религиозного меньшинства и большинства. В исследовании приняло участие 454 респондента,  родители и дети из 118 русских православных христианских семей из Кабардино-Балкарской Республики, где 72% населения мусульмане, и из 109 русских православных христианских семей из Республики Северная Осетия – Алания, где 91% населения православные христиане.  В исследовании использованы опросник для измерения ценностей (Портретный ценностный опросник — Пересмотренный - PVQ-R of Schwartz), шкала для измерения религиозной идентичности и шкала воспринимаемой родителями и детьми психологической близости друг к другу, разработанная авторами. С помощью путевого анализа обнаружено, что религиозная идентичность русских православных подростков, проживающих в Кабардино-Балкарской Республике, позитивно связана со сходством ценностей родителей и детей, тогда как воспринимаемая подростками психологическая близость с родителями связана негативно. В Республике Северная Осетия – Алания религиозная идентичность родителей и воспринимаемая подростками психологическая близость с родителями являются предикторами сходства ценностей родителей и детей. В данных двух северокавказских республиках мы также обнаружили, что воспринимаемая родителями психологическая близость с детьми отрицательно связана со сходством ценностей родителей и детей. Обсуждение результатов исследования посвящено роли религиозного контекста во влиянии религиозной идентичности и воспринимаемой психологической близости на сходство ценностей родителей и детей.

В данной статье рассматривается взаимосвязь между ценностными ориентациями и предпринимательским намерением с опорой на теорию разумного действия. Эмпирической базой данного исследования явились результаты репрезентативного опроса, проведенного в 2-х регионах России (Центральный федеральный округ и Северо-Кавказский федеральный округ). Общий объем выборки включал 2061 респондента, в Центральном федеральном округе опрошены 1026 респондентов и в Северо-Кавказском – 1035 респондентов. Затем из общей выборки было отобрано 269 респондентов, намеревающихся открыть собственный бизнес в течение ближайших 2-х лет. Все дальнейшие виды математико-статистического анализа проводились именно на этой подвыборке. Результаты нашего исследования позволили подтвердить валидность теории разумного действия на российской выборке и применительно к предпринимательскому поведению.  Анкета включала в себя методы, направленные: а) на оценку индивидуальных ценностных ориентаций (PVQ-R Ш. Шварца); б) оценку предпринимательских намерений; в) оценку социально-демографических характеристик респондентов.Для выявления конвергентной и дивергентной валидности всех конструктов, влияющих на намерение, в соответствии с теорией планируемого поведения (в основе которой лежит теория разумного действия), мы, помимо основных составляющих намерения (аттитюд, социальные нормы, воспринимаемый поведенческий контроль), дополнительно добавили в модель конструкт «реализация намерения». Связь всех вышеописанных конструктов была протестирована в модели одновременно. С этой целью мы провели симультанный конфирматорный факторный анализ, используя метод максимального правдоподобия при оценке параметров. Далее мы проверили гипотезы о связи ценностных ориентаций с компонентами планируемого поведения (аттитюд, социальные нормы, воспринимаемый поведенческий контроль). Было показано, что такая ценность, как «Самостоятельность действия», позитивно связана со всеми компонентами планируемого предпринимательского поведения.  Ценность «Безопасность личная» продемонстрировала отрицательную связь с отношением к идее открытия нового бизнеса (предпринимательским аттитюдом).

Поскольку установки по отношению к иммигрантам связаны с дискриминацией, предрассудками и успешностью адаптации мигрантов, исследование предикторов этих установок остаётся актуальной темой. Недавние исследования показали, что базовые индивидуальные ценности объясняют значительную часть дисперсии в установках по отношению к иммиграции и иммигрантам. Эти исследования показали, что в различных культурных контекстах ценности самопреодоления положительно связаны с установками по отношению к иммигрантам, в то время как ценности сохранения связаны отрицательно. В данной статье обсуждаются теоретические проблемы в универсалистичных интерпретациях связей между ценностями и установками. На данных из 25 стран, полученных в ходе Европейского социального исследования, была проведена проверка эффективности нового метода учета кросс-культурных различий. Статистический контроль кросс-культурных различий значительно улучшает предсказание установок по отношению к иммигрантaм. Более того, в анализе независимой базы данных предлагаемая переменная модерировала связь между базовыми ценностями и установкой. Подтверждая ранее полученные результаты, универсализм (одна из ценностей самопреодоления) была самым сильным положительным предиктором установок по отношению к иммигрантам, а безопасность (одна из ценностей сохранения) – самым сильным отрицательным предиктором. В отличие от предыдущих исследований, универсальность отношений между ценностями и аттитюдами не подтвердилась. Предлагается теоретическое обоснование кросс-культурных различий.

В статье рассмотрена взаимосвязь индивидуальных ценностей, социальной дистанции и позитивных и негативных установок по отношению к миграции, целью настоящего исследования была проверка культурно-универсального характера этих связей. Ранее исследователями крайне редко рассматривались оба аспекта отношения к мигрантам: восприятие мигрантов принимающим обществом и мнение принимающего общества относительно миграционной политики. В данном исследовании были рассмотрены оба этих аспекта в форме социальной дистанции и трех установок по отношению к миграции. С помощью анализа данных 7-го раунда европейского социального исследования (European Social Survey, ESS) за 2014 г. для четырех европейских стран (Бельгии, Германии, Франции и Нидерландов) после проверки метрической (сильной факторной) инвариантности шкал и их надежности с использованием моделирования структурными уравнениями было выявлено, что, как и предполагалось в гипотезах исследования, социальная дистанция положительно связана с ценностями сохранения  и отрицательно с ценностями открытости к изменениям, а также положительно связана с негативными установками по отношению к миграции (восприятие миграции как угрозы и необходимость некого миграционного ценза) и отрицательно с положительными установками (желательность миграции), при этом данный характер связей носит культурно-универсальный характер. Также, помимо этих универсальных связей, можно отметить, что многие другие связи в модели носят культурно-специфический характер, особенно примечательным является эффект полной медиации социальной дистанцией некоторых связей между отдельными ценностями и отдельными установками на разных выборках. Полученные результаты полезны для понимания некоторых аспектов межкультурных отношений.

Исследование посвящено рассмотрению трансмиссии индивидуальных ценностей, в частности влияния социально-культурного контекста проживания (городская и сельская среда) на сходство и различие ценностей подростков и их родителей. Методом исследования являлся социально-психологический опрос. В качестве инструментария использовался опросник индивидуальных ценностей Ш. Шварца (PVQ-R).  В ходе исследования были опрошены представители двух поколений россиян: родители и подростки из 91 московской семьи и 62 семьи в сельской местности (n=306 человек). При математико-статистической обработке данных использовались: t-критерий Стьюдента, внутриклассовая корреляция и множественный дисперсионный анализ. В результате исследования установлено, что внутрисемейное сходство в выраженности ценностей, входящих в блоки Открытость изменениям, Самоутверждение и Самопреодоление несколько выше в семьях, проживающих в городе, чем в семьях, проживающих в селе, а сходство ценностей блока Сохранение выше в семьях, проживающих в селе. Также установлено, что ценности подростков более сходны с ценностями сверстников, чем с ценностями родителей как в городском, так и в сельском социумах. Но при этом были выявлены ценностные различия между городскими и сельскими семьями. Наибольшие различия наблюдались по ценностному  блоку Самопреодоление. В семьях, проживающих в городе, сходство по данному ценностному блоку выше, чем в семьях, проживающих в сельской местности. В обеих выборках наблюдались два варианта трансмиссии ценностей: от родителей к детям и влияние ценностей друзей-сверстников, а также социально-культурного контекста (места проживания). В городском социуме лучше передаются ценности блока Самопреодоление, а в сельском – ценности блока Сохранение.

В статье рассматриваются результаты изучения взаимосвязи ценностей и социально-экономических представлений корейских и российских студентов. Теоретическими основаниями исследования послужили выводы российских и зарубежных авторов в области социальной, экономической и кросс-культурной психологии, а также институциональной и поведенческой экономики. Для изучения ценностей использовалась теория индивидуальных ценностей Ш. Шварца (Schwartz et al., 2012), а также ряд работ, посвященных рассмотрению взаимосвязи культуры и экономики (Weber, 1978; Hofstede, 1980; Furnham, 1984; Inglehart, 1997; Журавлев, Купрейченко, 2007; Лебедева, Татарко, 2011). Целью исследования являлось выявление универсальных и культурно-специфических связей между индивидуальными ценностями и социально-экономическими представлениями российских и корейских студентов. Испытуемыми были студенты в возрасте от 14 до 30 лет (157 корейцев и 211 россиян), проживающие в Сеуле (Республика Корея) и Москве (Россия) соответственно. Социально-психологический опрос проводился методом «снежного кома», содержание опросников на двух языках было идентичным. Корейская версия опросника была переведена и адаптирована в соответствии с требованиями кросс-культурной психологии – Think-aloud (Ericsson & Simon, 1980). Результаты опроса обрабатывались с помощью SPSS и приложения AMOS (эксплораторный факторный анализ и моделирование структурными уравнениями). В исследовании было показано, что существуют универсальные связи ценностей Открытость изменениям с позитивным Отношением к конкуренции и связи ценностей Самопреодоление с Удовлетворенностью материальным положением и Значимостью денег. А также выявлена культурно-специфическая связь между блоком ценностей Открытость изменениям и позитивным отношением к конкуренции у россиян и корейцев: позитивная и негативная связи соответственно. Полученные результаты и выводы исследования могут быть использованы при подготовке рекомендаций в сфере кросс-культурного бизнес-консультирования.

Работа посвящена выявлению вклада личностных ресурсов (смысложизненных ориентаций, оптимизма, жизнестойкости, толерантности к неопределенности, самоэффективности) в динамику субъективного благополучия в условиях экономического кризиса. Личностные ресурсы выполняют в ситуации экономического кризиса фильтрующую и буферную функции, опосредуя как оценку человеком влияния кризиса на его жизнь, так и то, каким образом оценка кризиса сказывается на изменении субъективного благополучия через год. 126 взрослых жителей Москвы участвовали в исследовании отношения к кризису, личностного потенциала и субъективного благополучия в разгар экономического кризиса в мае–июне 2009 г.; через 14–16 месяцев у 86 человек из первоначальной выборки повторно оценивался уровень субъективного благополучия. Было показано, что оценка кризиса как повлиявшего на жизнь в большей степени связана с личностными ресурсами, чем с социодемографическими факторами. Выраженность фильтрующей функции не одинакова: если для осмысленности жизни и копинг-стратегии самоконтроля она подтверждается полностью, то относительно оптимизма, жизнестойкости и копинг-стратегии «планирование» она выражена лишь на уровне тенденции. Буферная функция выражена в большей степени, чем фильтрующая и выявлена как для каждого ресурса в отдельности, так и для интегрального показателя личностных ресурсов (ИРЛ). Однако буферная функция ИРЛ была выявлена лишь в отношении динамики удовлетворенности жизнью, но не витальности: при низком уровне ИРЛ удовлетворенность жизнью через год значительно более зависит от оценки кризиса, чем при высоком уровне; более того, при высоком уровне личностного потенциала удовлетворенность жизнью при втором замере «парадоксально» выше у тех, кто считает, что кризис повлиял на их жизнь.

Объекты, относящиеся к одной категории, кажутся более сходными, чем объекты, в той же степени различающиеся по физическим параметрам, но не относящиеся к одной категории. Недавние исследования показали, что данный категориальный эффект восприятия значительно усиливается при назывании объектов общим именем (Котов и др., 2012; Lupyan, 2008). В настоящем эксперименте мы усиливали категориальный эффект восприятия с помощью понятийных комбинаций – дополнительных определений к основному имени категории. Мы сравнивали проявления категориального эффекта восприятия в условиях типичных комбинаций («китайская ваза»), атипичных («вкусная ваза») и в условиях без понятийных комбинаций (только «ваза»). Испытуемые вначале называли демонстрируемые им объекты именем категории с разными типами понятийных комбинаций или без них и потом запоминали дополнительную визуальную информацию об объектах, включающую категориальные, т.е. часто встречаемые, и индивидуальные, редко встречаемые свойства. В результате исследования мы обнаружили, что во всех условиях как с понятийными комбинациями, так и без них испытуемые успешно формировали прототип категории и распознавали старые примеры категорий. Вместе с этим только в условиях с использованием понятийных комбинаций (и типичных, и атипичных) по отношению к объектам со сниженным количеством категориальной информации испытуемые демонстрировали категориальный эффект восприятия, т.е. считали эти объекты виденными ранее. При этом лишь при использовании типичных понятийных комбинаций, в отличие от использования атипичных, испытуемые успешно распознавали объекты с новыми признаками. Мы обсуждаем обнаруженные различия как проявление двух функций понятийных комбинаций в категориальном эффекте восприятия – привлечение внимания к ядру категории и подчеркивание отличий категории от других категорий. Данные результаты сравниваются с семантическими моделями понятийных комбинаций (Hampton, 1987; Springer, Murphy, 1992).

Целью работы было изучение возможностей и ограничений нисходящих влияний на обработку зрительных стимулов на материале задачи зрительного поиска букв и слов в случайных рядах букв. В наших недавних экспериментах было показано, что присутствие слов в буквенных массивах, в которых наблюдатель решает задачу поиска букв, не влияет на продуктивность решения этой задачи вне зависимости от того, замечает ли испытуемый слова. Мы установили, что спонтанное выделение слов и их произвольное отыскание в соответствии с инструкцией задействуют разные стратегии поиска, меняющие характер движений глаз. Спонтанное обнаружение слов при поиске букв не имеет значимых глазодвигательных коррелятов, в то время как контролируемый поиск слов увеличивает число фиксаций как в пределах слов, так и между ними. В дополнительном исследовании мы показали, что знание категориальной принадлежности слов не помогает испытуемым в выполнении задания на поиск слов; по всей видимости, в этом случае сначала происходит установление границ и выделение слов в стимульном материале и только затем процесс их категоризации. Таким образом, к обнаружению слов в буквенных массивах могут приводить, по крайней мере, два различных процесса: спонтанного обнаружения слова, опосредованный кодированием отдельных букв, и контролируемого выделения слова, опосредованный обработкой информации о слове как о целостной перцептивной единице.

В статье приводится развернутый обзор и анализ ключевых публикаций по теории возможного Я. Обобщаются имеющиеся в рамках данного подхода теоретические представления, раскрывается исследовательский потенциал подхода, представляются пути его практического применения. Автор понятия, Хейзел Маркус, вводит новый компонент возможного Я в общую структуру Я-концепции для объяснения влияния на образ Я потенциальных представлений о себе. Возможное Я – это направленный в сферу будущего и возможного компонент Я-концепции, являющийся когнитивным выражением ожиданий, целей, страхов, надежд, стремлений субъекта и выступающий как связующее звено между когнитивной оценкой себя и мотивацией. Текущая оценка человеком самого себя, в понимании Х. Маркус, учитывает возможные Я, которыми человек хотел бы стать, Я, которых он избегает, и даже Я, которые никогда не станут реальностью.  При этом данный механизм не сводится лишь к осознанию цели или оценке возможного будущего, но обязательно включает переживание потенциальной ситуации изнутри и оценку возможностей действовать тем или иным образом. В такой форме он становится важным инструментом развития личности, личностным ресурсом совладания с трудностями и саморегуляции деятельности. Анализируется роль и место данного подхода в общей теории Я-концепции. Раскрываются понятия «Я-схемы» и «рабочей «Я-концепции». Раскрываются некоторые возможности применения данного подхода в психотерапии. Приводятся результаты ряда эмпирических исследований, выполненных в рамках данного подхода. Показано, что конструкт возможного Я проявляет высокий эвристический потенциал и демонстрирует широкие возможности применения в психологической практике.