2023. т. 20. №4

В условиях ухудшающегося состояния окружающей среды и изменения климата важное значение приобретает изучение проэкологического поведения и его детерминант. Целью нашего исследования явилось изучение роли мотивации к защите окружающей среды в объяснении проэкологического поведения в России. Объяснительная роль мотивации рассматривалась также относительно двух других сильных предикторов проэкологического поведения: экологической обеспокоенности и связи с природой. В исследовании, имеющем корреляционный дизайн, приняли участие 462 респондента (56.7% женщины; M_возр. = 36.73, SD = 11.77; 56.5% имели высшее образование; 60% были жителями мегаполисов). Данные анализировались с помощью множественного регрессионного анализа и анализа доминантности. Среди самодетерминированных форм мотивации внутренняя и интегрированная положительно объясняли проэкологическое поведение, при этом интегрированная мотивация объясняла все его виды. Идентифицированная мотивация не была связана с поведением. Среди несамодетерминированных форм интроецированная мотивация положительно предсказывала поведение, внешняя мотивация показала смешанные результаты, амотивация была отрицательным предиктором. Пол, возраст и размер города положительно предсказывали поведение, уровень образования и уровень дохода — отрицательно. Интегрированная мотивация была доминантным предиктором для управления отходами, социальных действий и ресурсосбережения. Возраст, доход и уровень образования выступили маргинально доминантными, по сравнению с интегрированной мотивацией, предикторами экопотребления и климатического поведения (направленного на снижение углеродного следа). Внутренняя мотивация, амотивация, биосферическая обеспокоенность и связь с природой выступили важными предикторами поведения, но уступали интегрированной мотивации в доминантности.

В настоящей статье рассматриваются результа­ты пилотажного исследования транспортного поведения жителей мегаполиса, связанного с предпочтениями более экологичных видов транспорта в ситуации высокого риска — панде­мии COVID-19. Выборку исследования соста­вили жители Москвы и Московской области: 58 человек (23 мужчины и 35 женщин). Были собраны данные об их предпочтениях при выбо­ре транспорта в периоды до и во время панде­мии (оценки собирались в ситуации наиболее острой изоляции) и спустя 6 месяцев пандемии (повторный опрос). Из первоначальной выбор­ки количество респондентов, прошедших пов­торный опрос, составило 29 человек. Результаты проведенного пилотажного исследования показали, что жители мегаполиса существенно ограничили свои передвижения на обществен­ном транспорте (как более удобном и более эко­логичном) во время пандемии, предпочитая использование личного автомобиля. Однако спустя полгода после снятия жестких ограниче­ний мобильности и снижения уровня риска заражения COVID-19 (в летний период) выбор в пользу общественного транспорта стал возвращаться на допандемийный уровень. Также обна­ружена положительная динамика в предпочтениях езды на велосипеде как активного способа передвижения. Полученные результаты проде­монстрировали важность и необходимость, во-первых, проведения комплексных исследований, направленных на изучение предпочтений более экологически чистых видов транспорта, и, во-вторых, разработки мер, направленных на постепенное изменение паттернов, характерных для проэкологического поведения (например, использование общественного транспорта, велосипеда, электросамоката, отказ от использования дизельного топлива и др.) населения крупных городов. Такого рода меры должны стать ­­­­частью государственной политики и отдельных локальных инициатив, направленных на форми­рование проэкологического сознания, обеспечи­вающего более оптимальное взаимодействие человека с окружающей средой мегаполиса.

Статья посвящена адаптации на русский язык шкалы проэкологической мотивации (Pelletier et al., 1998), проверке ее надежности и валид­ности, а также анализу ее факторной структу­ры. Методика основана на теории самодетер­минации, где поведение определяется разны­ми причинами и уровнем контроля, и рассмат­ривает шесть видов мотивации: внутреннюю мотивацию, внешнюю мотивацию (состоящую из интегрированной, идентифицированной, интроецированной, внешне регулируемой мотивации), а также амотивацию. На выборке из 462 респондентов были подтверждены фак­торная структура шкалы и внутренняя согла­сованность подшкал. Также на выборке из 56 студентов была продемонстрирована тест-ретестовая валидность шкалы. Для исследова­ния конвергентной валидности рассматрива­лись корреляции типов мотивации с экологи­ческой обеспокоенностью и связью с приро­дой. Наиболее самодетерминированные типы мотивации (внутренняя, интегрированная, идентифицированная и интроецированная) положительно связаны между собой и проэкологическими переменными. При этом иденти­фицированная регуляция, которая фокусиру­ется на целесообразности проэкологических действий, является наиболее распространенной как в Канаде, где была разработана шкала, так и в России. Остальные типы мотивации также положительно связаны между собой. Внешне регулируемая мотивация, рассматривающая в данной шкале влияние окружения, а не экономических стимулов, наименьшим образом связана с другими переменными исследования. Дополнительно было рассмотрено влияние социально-демографических характеристик на виды мотивации, где пол и уровень дохода оказались значимыми переменными. Описанные в статье анализы и их показатели сопоставимы с оригинальным исследованием по разработке шкалы, что свидетельствует об эквивалентности адаптированной методики первоначальной. В результате проведенной работы были доказаны надежность, тест-ретестовая и конвергент­­­­­­ная валидность адаптированной методики для измерения проэкологической мотивации.

Для развития экологической психологии и более глубокого исследования предикторов проэкологического поведения необходимо расширение российского инструментария исследований. В связи с этим целью данной работы стала адаптация и валидизация шкалы экологической обеспокоенности, разработан­ной в 2001 г. У. Шульцем. Методика основыва­ется на представлениях о ценностной природе аттитюда и рассматривает оценки важности современных экологических проблем для себя, других и органического мира, т.е. эгои­стическую, альтруистическую и биосфериче­скую обеспокоенность. Для изучения трех­факторной структуры шкалы были проанали­зированы данные трех исследований (всего 1333 респондента), в которых использовались незначительно разные формулировки вопро­сов. Протестированные 12 пунктов полной версии методики показали удовлетворитель­ное соответствие эмпирическим данным. На основании анализа ковариаций и факторных нагрузок для каждого вида обеспокоенности было удалено по одному вопросу. После сокра­щения трехфакторная модель для шкалы про­демонстрировала хорошее соответствие эмпи­рическим данным, а ее подшкалы — высокую внутреннюю согласованность. При этом пока­затели анализов для развернутых формулиро­вок не отличались от сокращенных, соответ­ственно, финальная версия шкалы обеспокоен­ности представлена с вопросами без дополни­тельных уточнений. Конвергентная валид­ность шкалы была доказана в результате корреляционного анализа видов обеспокоенности с конструктами ценностей и связи с приро­дой. Было выявлено, что все виды обеспокоен­ности выше у женщин, чем у мужчин. Кроме того, биосферическая и альтруистическая обес­покоенности увеличиваются с возрастом рес­пондентов и выше у жителей регионов России, чем у жителей Москвы и Санкт-Петербурга.

В разных контекстах разными исследователями были предложены различные модели акта раз­вития. Настоящая работа посвящена выявлению общих черт этих моделей и попытке их продук­тивного синтеза. Рассматриваются содержатель­ные параллели между тремя моделями, сформу­лированными Л.С. Выготским: моделью инструментального акта, моделью зигзага свободного осмысленного действия и моделью динамики психологического возраста. Показаны структур­ная близость и преемственность, которые суще­ствуют между ними. В первой модели возникает идея непрямого движения; кроме того, важно, что опосредующее звено — X (культурное средство) — имеет «двойную природу»: вещную и смысловую. Во второй модели, созданной под влиянием диалога Л.С. Выготского с К. Левином, смысловое поле возникает как отдельный план, в котором должен выстроить свой маршрут действующий субъект. В третьей модели делается акцент на развитии самого субъекта через развитие его смыслового поля. Эти модели, в свою очередь, сравниваются с серией графических моделей развития, предложенных в разных контекстах М.К. Мамардашвили, реконструированных и обобщенных А.А. Парамоновым. Траектория движения в них очень близка траектории движения в работах Л.С. Выготского, но есть и различия. Во-первых, у ­­­М.К. Мамардашвили акт развития всегда запускается извне, через впечатление, в то ­время как у Л.С. Выготского может иметь место и произвольное обращение к средству. Во-вторых, модели М.К. Мамардашвили содержат наглядное представление этапа «выворачивания наизнан­ку» жизненного поля через выбранный символ-средство. Эта идея близка идее катарсиса, выска­занной Л.С. Выготским в «Психологии искус­ства», однако не получившей наглядного выраже­ния в его работах. Модели Л.С. Выготского и М.К. Мамардашвили рассматриваются как дополняющие друг друга. Предпринимается попытка совместить их «по общим точкам» на одном рисунке. Полученная модель самодвиже­ния Я может служить иллюстрацией символиче­ского опосредствования (в противовес опосред­ствованию знаковому).

Статья посвящена сравнению нового русского словаря описателей черт личности, разработанного авторами, с тезаурусом личностных черт, подготовленным А.Г. Шмелевым с коллегами в 1980–1990 гг. В новом словаре слова были отобраны из 140 тыс. прилагательных, существительных, глаголов и наречий. В ходе трехэтапного отбора по «немецкой методологии» были получены «полный» (2384 слова) и «сокращенный» (1253 слова) словари описателей черт личности. Из последнего были удалены однокоренные синонимы и антонимы. На разных этапах подготовки словаря описателей к исследованию подключалось от 6 до 45 экспертов разного возраста, пола, уровня компетентности. Для 624 слов из тезауруса А.Г. Шмелева были найдены полные аналоги в «полном» и «сокращенном» словарях. 1353 слова из тезауруса А.Г. Шмелева были отсеяны нами на разных этапах отбора (причины отсева обсуждаются в статье); 109 слов не обнаружили аналогов в первоначальном списке из 140 тыс. слов. 629 слов были в наших словарях, но отсутствовали в тезаурусе А.Г. Шмелева. Словарь А.Г. Шмелева на 26.2% совпадал с «полным» словарем и на 49.8% с «сокращенным» словарем. Выявленные различия в составе словарей не означают, что будут получены разные результаты при изучении структуры личности, так как ключевые характеристики личности могут быть отражены во всех рассмотренных словарях. В этом случае структуры черт личности, полученные на основе сравниваемых словарей, будут схожи. Если же структуры черт личности будут различаться, то это может быть объяснено методологией включения и исключения слов.

Целью эмпирического исследования являлось изучение вклада дистальных и проксимальных семейных факторов в психическое здоровье российских детей до и во время пандемии COVID-19. В исследовании приняли участие родители и основные воспитатели (опекуны, бабушки/дедушки) 1985 детей от 6 до 12 лет. Выборка 2011–2019 гг. включала 1403 ребенка (53% девочек; средний возраст M = 8.6; SD = 1.2); выборка 2020–2021 гг. включала 582 ребенка (50% девочек; средний возраст M = 8.8; SD = 1.4). В исследовании использовали получившие международное признание и валидизированные в России стандартизованные родительские опросники с установленной обоснованностью и надежностью. Психическое здоровье детей изучали с помощью опросника «Сильные стороны и трудности» (SDQ), семейные факторы — с помощью социально-демографической анкеты, краткой шкалы сплоченности семьи и краткой формы Алабамского опросника родительского воспитания (APQ-BF). Результаты исследования показали, что во время пандемии родители детей младшего школьного возраста ниже оценивали сплоченность семьи, реже применяли позитивные воспитательные практики и были менее последовательны при дисциплинировании детей. Высокий уровень вовлеченности родителей способствовал сохранению уровня просоциального поведения детей во время пандемии COVID-19, а при среднем и низком уровнях вовлеченности родителей выраженность просоциального поведения у детей во время пандемии снижалась. Рост экстернальных и интернальных проблем психического здоровья у детей во время пандемии наблюдался только в семьях с низким уровнем сплоченности. Низкий уровень образования родителей способствовал ослаблению негативного влияния проблем психического здоровья детей на их каждодневную жизнь, а высокий уровень образования родителей, напротив, создавал риск повышенного влияния данных проблем. Полученные результаты могут быть использованы с целью разработки обоснованных программ профилактики и коррекции проблем психического здоровья детей младшего школьного возраста и их семей.

Во время пандемии COVID-19 люди столкнулись с рисками для жизни и здоровья, беспокойством за своих близких и ограничениями, ухудшающими качество жизни, поэтому допустимо предположить, что их структура ценностей могла измениться на индивидуальном и групповом уровнях. Целью исследования стал сравнительный анализ структуры ценностей молодежи и лиц среднего возраста на разных этапах пандемии COVID-19. Для измерения ценностного профиля использовался опросник Ш. Шварца (PVQ-R), который респонденты заполняли в два этапа. На первом этапе опросник заполнялся с помощью методического приема «ретроспективного оценивания», т.е. респондентов просили вспомнить свое состояние «до пандемии» (первый замер) и «первой волны» (в апреле 2020 г., второй замер). На втором этапе просили оценить их актуальное состояние на текущий момент, т.е. после спада «второй волны», в период начала распространения вакцинации (январь — март 2021 г., третий замер). В исследовании приняли участие 108 респондентов (86 женщин, 22 мужчины) в возрасте от 18 до 59 лет. Сопоставлялись обобщенные групповые ценностные профили трех замеров. Все ценности из групп «Открытость к изменениям», «Самоутверждение» и «Универсализм» имели динамику «вниз-вверх»: снижались во время «первой волны» и повышались при ослаблении угрозы. Для консервативных ценностей динамика была противоположной, «вверх-вниз», т.е. во время сильного стресса увеличивалось стремление к общественной стабильности, соблюдению правил, обязательств, традиций, что выполняло защитную функцию. Ценности индивидуального характера снижались, пока человек ощущал угрозу своему привычному существованию. Также была выявлена устойчивость системы ценностей: когда опасность уменьшилась, ценностные предпочтения вернулись в исходное состояние. Для половозрастных различий было установлено, что у женщин и у молодых респондентов структура ценностей более «подвижна» по сравнению с мужчинами и с респондентами среднего возраста соответственно.

Миграция является психосоциальной проблемой, и опыт адаптации мигрантов в новой стране формируется под воздействием совокупности взаимосвязанных факторов окружающей среды. Отсутствие социальных аспектов устойчивости, а также отраслевые ограничения и предубеждения не способствуют методологической строгости и гибкости, необходимым в исследованиях социальной устойчивости как явления, возникающего на стыке социальных, культурных и политических факторов среды. Исходя из теории социального конструкционизма, в этой статье мы обосновываем необходимость применения мозаики исследовательских методов и предлагаем методологическое руководство для исследования социальной устойчивости мигрантов, находящихся в многослойной среде и осуществляющих взаимодействие на уровне «человек-среда». Предлагаемые методы включают наблюдение за испытуемыми, биографические интервью, дневники устойчивости, фокус-группы, семинары для участников и совещания экспертов. Включение методов, адаптированных к участникам исследования, позволяет услышать голос каждого, а также привлечь экспертов и социальных работников к анализу ориентированных на участников данных. Концепция использования методологической мозаики при изучении социальной устойчивости и миграции обеспечивает прочную основу для проведения междисциплинарных социальных исследований. Такой подход позволяет привлекать экспертов из разных отраслей и опираться на различные точки зрения при консолидации отдельных методологических компонентов. Мозаика качественных методов, описанная в статье, может применяться для развития взаимосвязанных и адаптированных к участникам стратегий сбора данных, а также для получения целостного понимания жизненного опыта мигрантов. Данная статья является по сути предложением методологического подхода и при этом вносит свой вклад в расширение стратегий и интеграции методов исследований феномена миграции.

В статье представлены результаты эмпирического исследования, продолжающего серию наших работ в области психологии кино и направленного на получение новых данных о психологических закономерностях его выбора. Изучалась связь индивидуально-психологических характеристик субъекта, особенностей психологического реагирования с кинопредпочтениями в ситуации пандемии COVID-19. Всего в онлайн-опросе, проведенном в период введения карантина (май – июнь 2020 г.), приняли участие 1109 человек, данные 811 (283 мужчин и 528 женщин) из которых были отобраны для анализа. Почти половина респондентов (46.1%) стали смотреть фильмы чаще во время карантина. Участники выполняли следующие методики: оригинальная методика «Кинопредпочтения», краткий тест «Большой пятерки» TIPI-RU, методика «Индикатор копинг-стратегий» Дж. Амирхана, методика диагностики самооценки уровня тревожности Спилбергера — Ханина. Обнаружено, что выбор фильмов в ситуации распространения пандемии и введения ограничительных мер определялся как полом и стабильными психологическими характеристиками (чертами личности: экстравертность, дружелюбие, добросовестность, эмоциональная стабильность, открытость новому опыту), так и менее устойчивыми (копинг-стратегиями: разрешение проблем, поиск социальной поддержки, избегание проблем; показателями тревоги: ситуативная тревожность, тревога как обеспокоенность пандемией). Пол и черты личности явились сильными предикторами большинства жанровых предпочтений. Однако выбор эмоционально напряженных, реалистичных и развлекательных фильмов был также связан с копинг-стратегиями и уровнем тревоги. В период карантина люди обращались к таким жанрам в силу своих индивидуально-психологических особенностей и исходя из актуальных потребностей.