|
2007. т. 4. №4
|
Специальная тема выпуска:
Психология – с религией или без нее: продолжение дискуссии
|
6–12
|
Разбирается точка зрения Андрея Лоргуса, который проводит аналогию отношения "души и психики" с отношением между "математикой и физикой". Ставится вопрос о том, можно ли категорию души рассмотреть в качестве интеллектуальных лесов, предваряющих становление математики, или это сама математическая конструкция? Разбор происхождения математики и анализ понятия души у св. Августина позволяет поставить под сомнение аналогию Лоргуса. Рассматриваются аргументы Виктора Слободчикова, и автор находит их очень слабыми. Делается вывод, что как дисциплины ума и дискурсы психология и религия самостоятельны, связывает их единство человеческого опыта. Опыт христианской жизни и спасения может стать (и постоянно становится) как предметом богословия, так и психологии. Поскольку в качестве социальных институтов наука и религия самостоятельны, они не должны конкурировать и в сфере образования. Другое дело, когда церковь или наука начинают претендовать на всего человека, всю власть. |
|
13–17
|
В советские времена гуманитарные науки либо обслуживали господствующую идеологию и считали ее основанием своей «научности», либо строились на методологических принципах и категориях естественных наук. Настало время освободиться от оккупации научного сознания «всесильным и единственно верным учением — материализмом» на основе заинтересованного и ответственного погружения в содержание размышлений авторитетных отечественных исследователей и мыслителей. По изъяснению святого ап. Павла, вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (Евр. 11.1). Универсум психологического знания должен включить в себя и строго научные, и вненаучные, и даже паранаучные знания. |
|
18–19
|
Каковы критерии признания того или иного научного направления научным или нет? Существуют ли у кого-то права на вынесение сциентистского приговора? Реальность такова, что христианская психология существует. Кому-то это покажется преждевременным, однако де-факто христианская психология стала территорией, на которой работает множество специалистов, и не признавать это — «дело Кесаря». |
|
20–24
|
Статья выстроена в логике ответов автора на выступления А.В. Лоргуса, В.И. Слободчикова, В.М. Розина, прозвучавшие в дискуссии «Психология — с религией или без нее?». При этом рассматриваются как неприемлемые смешивание «христиански ориентированными» психологами понятий «душа» и «духовность», а также «примирительно-успокаивающая» позиция профессионального философа по поводу полемики о предметном поле психологии. Отмечается также и нежелание участников дискуссии в ее рамках всерьез обсуждать вопросы, касающиеся достаточно агрессивных попыток церкви прорваться в сферу современного светского российского образования. |
Выступления участников дискуссии
|
25–34
|
Обсуждаются материалы дискуссии о соотношении религии и психологии. Утверждается, что психология может быть научной, а может быть церковной. Однако диалог между этими двумя психологиями вряд ли возможен, потому что их утверждения обосновываются по-разному: научная психология обосновывается опытом и логикой, церковная — авторитетом священных книг и церковных иерархов. А многие обсуждаемые проблемы вызваны просто невысоким уровнем развития научной психологии. |
|
35–45
|
В статье рассматривается ряд актуальных проблем создания системы психологического знания, ориентированного на святоотеческую православно-христианскую традицию. Подчеркивается, что такая форма описания психической реальности равноправна системам описаний, существующих в академической психологической науке. Внимание читателя обращается на те аспекты изучения психики, внутреннего мира личности, которые не присутствуют в академической психологии, но открываются в православно-христианской антропологической и психологической традиции. Прежде всего речь идет о сфере изучения религиозно-мистического опыта, проявлений духовности человека, природы и функционирования нравственного начала человека, процесса познания высших духовных смыслов бытия. |
|
46–52
|
Психологи — исследователи, теоретики и авторы популярных книг — уже давно ведут поиск моделей и теорий, которые могли бы охватить веру людей всех времен в нечто, выходящее за пределы человеческого существа, в нечто высшее (в создателя, высшую силу, Бога). В статье обсуждаются понятия «религия», «духовность» и «Я» и рассматривается, насколько этим подходам удается включить в себя многообразие духовных и религиозных убеждений людей всего мира. Вводится и обсуждается понятие самотолкования, которое само по себе включает все религиозные и духовные убеждения, принадлежащие существующим традициям и живущим на земле людям. |
|
53–57
|
Почему надо развивать не религиозную (поликонфессиональную), а именно христианскую психологию? Почему невозможна нерелигиозная духовность (трансцендентность)? Автор считает, что «христиански ориентированной психологии» не удалось дать убедительный ответ на эти вопросы и не удалось предложить свою эвристичную трактовку психологических категорий. |
|
58–63
|
В статье разводится значение для психологии веры как важнейшего психологического феномена, религии как культурной формы «духовной навигации» (В.М. Розин) и церкви как социального института. Подчеркивается психологическое различие «внешней», декларативной, и «внутренней», глубинной религиозности и роль психологии в определении меры подлинности религиозных ориентаций. |
|
64–74
|
Церковь как институт религии не в силах справиться с бездуховностью, даже отлично осознавая социальные, экономические причины этого явления. Вне консолидации усилий с наукой, образованием, культурой, этикой эту проблему не решить. У религии и науки параллельные пути, но сходящиеся в единой цели. Не стоит спешить проводить демаркационную линию между религией и наукой. |
|
75–79
|
Разделение научных и религиозных учений проходит, по мнению автора, по линии ответа на вопрос о детерминантах человеческой активности. В качестве положительных факторов влияния рассматриваются труды теологов, совокупности этических принципов, сложные модели и принципы анализа, изложенные в религиозных и эзотерических учениях. В качестве отрицательных — стремление религиозных учений к монополизации прав на знание о смысле человеческой жизни и об обосновании этических правил. |
|
80–89
|
В статье предлагается новый взгляд на рецепцию религиозного дискурса. Он рассматривается с точки зрения «новой гедонистической логики», разрабатываемой автором в рамках его проекта «аттрактив-анализ». Обсуждаются ключевые концепты его подхода, такие как «гедонистически-трансгредиентный нарратив» и «цис-транс». В свете этих концептов разбираются отдельные нарративные ситуации, где отчетливо прослеживается связь религиозного и гедонистического. |
|
90–95
|
В статье рассматриваются вопросы современных духовно-религиозных основ отечественной психологии, в первую очередь ее психокоррекционного и психодиагностического направления. Делается вывод о дефиците «христианизации» психологической науки, прослеживаются неоязыческие духовные корни некоторых положений современной вопросной психодиагностики и основанного на ней психокоррекционного воздействия. |
|
96–100
|
В статье анализируются различные линии противопоставления исследовательской (теоретико-экспериментальной) и христианской психологии. Автор обосновывает принципиальную несовместимость форм мышления, которые лежат за той и другой дисциплинами, и высказывает пессимистические прогнозы по поводу дальнейшей судьбы исследовательской психологии в нашей стране. |
|
101–112
|
Я-концепция обычно рассматривается в контексте либо индивида, либо социума; иногда это понятие трактуется в биологическом, экологическом или временном аспекте. Каждая из этих позиций в отдельности дает определенные преимущества, однако этим подходам не хватает концептуального единства. Понятие «расширение Я» предоставляет возможность изучать Я-концепцию, выходя за пределы узкой индивидуалистической идентификации к более широким биологической, экологической и временной идентификациям и даже к чрезвычайно широким трансперсональным идентификациям. Это понятие представлено как интегрирующая схема, дающая целостное понимание Я-концепции, свободное от опоры на религиозные представления, но тем не менее позволяющее обращаться ко многим религиозным феноменам. В статье также дается обзор эмпирических исследований, посвященных понятию «расширение Я». |
Ответы на возражения и заключительные суждения
|
113–120
|
Автор соглашается со многими тезисами выступления А.А. Гостева и выводом, которым последний заканчивает статью: «Если психология желает быть наукой, адекватной своему названию, ей следует не только признать богосозданный статус человеческой души, ее метафизическую связь с мирозданием, но и соотнестись с наличествующим духовно-нравственным и психологическим состоянием людей». Но опять, замечает автор, нам предлагают универсальную и единственно правильную трактовку человека, теперь христианскую, святоотеческую, как будто наша культура едина и нет разных культур и субкультур, разных типов социализации человека, разных типов людей и психик. В противоположность антропологическому подходу А.А. Гостева намечается другой, исходящий из идей переходности нашего времени, «жидкой социальности», множественности путей развития человека и типов современной личности. |
|
121–123
|
Статья представляет собой лаконичную реакцию автора на выступление ряда психологов, которые подключились к дискуссии на втором ее этапе. При этом высказанные суждения по поводу позиций новых дискутантов носят не столько оценочный, сколько классификационный характер, позволяющий дифференцировать наиболее типичные взгляды на проблему соотнесенности научного и религиозного знания. Достаточно широкий разброс мнений участников дискуссии позволяет прийти к выводу о том, что в содержательном плане она состоялась. |
Короткие сообщения
Обзоры и рецензии
|
|