2024. т. 21. №2

Традиционно считается, что солидарность мотивирована положительными коллективными чувствами (групповой сплоченностью, социальной ответственностью, оптимизмом и т.д.), а также индивидуальной эмпатией в отношении незащищенных членов группы. Мотивация может поменять вектор в случае, если все члены общества оказываются потенциальными жертвами пандемии. Анализ данных, полученных в результате онлайн-опроса 331 русскоговорящего респондента (из 19 стран) с марта 2021 по апрель 2023 г., выявил слабую связь между эмпатией (аффективной и когнитивной) и солидарными установками на охранное поведение. Напротив, значимая связь была обнаружена между негативными Эго-переживаниями (страх за себя и свое здоровье) и выраженностью наиболее важных солидарных установок – на ношение масок, соблюдение социальной дистанции и вакцинацию. Это противоречит старой традиции считать эмпатию главным индивидуальным фактором коллективной солидарности. Страхи за себя и свое здоровье и эмпатия (когнитивная и аффективная) – разновекторные переживания. Cтрахи могут блокировать эмпатию. В частности, телесная метафора сближения, объятия с другими, лежащая в основе эмпатии, противоречит требованию физического дистанцирования. Также отмечена позитивная корреляция между выраженностью солидарных установок и опытом реальной помощи чужим людям. Таким образом, обнаружен феномен синхронного поведения людей, похожего на проявление просоциальной солидарности, но с неспецифической негативной мотивацией. Мы считаем, что его нужно отличать от осознанной, тренированной солидарности, основанной на убеждении в том, что слабые, незащищенные группы и люди нуждаются в поддержке государства и других граждан.

Настоящая аналитическая работа представляет собой обсуждение соотношения понятий «ингрупповая проекция» и «неявные предубеждения» и стоящих за ними явлений. В поле зрения при изучении ингрупповой проекции в первую очередь оказалось негативное отношение к другой группе, выражаемое открыто, но в последние десятилетия исследователи все чаще фиксируют трансформацию предубеждений в скрытые, неявные формы: символические, амбивалентные или аверсивные (Brown, 2010). Неявное предубеждение, или, иными словами, скрытое негативное отношение к другой группе, привлекает внимание исследователей в первую очередь внезапностью перехода от внешне нейтрального или позитивного отношения к негативному. Однако сопоставление ингрупповой проекции и форм неявных предубеждений ранее в литературе не проводилось. Наш анализ показывает, что ингрупповая проекция может выступать инструментом для поддержания неявных предубеждений, причем для разных форм неявных предубеждений эта поддержка будет различной. Наиболее ярко это проявляется у символических форм предубеждения, которые во многом являются поиском способов внешне легитимного прикрытия негативного отношения к другим группам. Амбивалентные же формы предубеждения могут как усиливаться, так и трансформироваться в иные (например, дегуманизацию) при усилении ингрупповой проекции. Аверсивное предубеждение, как показывает анализ, в меньшей степени связано с ингрупповой проекцией, однако особое значение приобретают нормы взаимодействия, которые проекция может делать как четкими, так и неопределенными. В завершение работы приводится обсуждение перспектив исследования взаимосвязи ингрупповой проекции и форм неявных предубеждений в российском контексте. В частности, обсуждаются особенности гражданской идентичности жителей России и ценностные ориентации, противоречия в которых могут приводить к переходу предубеждений в скрытые формы.

Данная статья представляет результаты трех экспериментов, направленных на изучение моральной конформности в условиях пассивного виртуального давления в российской культурной среде. Моральная конформность рассматривается как сонаправленное социальному давлению изменение в публичном моральном поведении. В экспериментах использовались моральные дилеммы как стимульный материал, а моральное поведение оценивалось через частоту определенных ответов в этих дилеммах. Социальное давление осуществлялось путем сообщения участнику, заполняющему онлайн-форму, информации о проценте людей, отвечающих на моральные дилеммы определенным образом. Такой вид воздействия рассматривается как пассивная виртуальная форма социального давления без явного идентифицируемого источника. Результаты первых двух экспериментов показали, что пассивное виртуальное давление приводит к изменению частоты консеквенциалистских ответов, что свидетельствует о возникновении моральной конформности. При этом различий между полами в паттернах проявления моральной конформности не выявлено. В отличие от зарубежных исследований, обнаружен эффект асимметричной конформности в пользу консеквенциалистского, а не деонтологического большинства. Третий эксперимент, отличавшийся от первых двух дизайном и набором моральных дилемм, показал, что как консеквенциалистское, так и деонтологическое пассивное виртуальное социальное давление вызывают моральную конформность при использовании всех трех типов дилемм (личные, безличные и дилеммы от третьего лица). Было установлено, что женщины реагируют существенно слабее мужчин на консеквенциалистское давление в случае дилемм, сформулированных в третьем лице. Таким образом, конформная моральная реакция может зависеть от особенностей дизайна исследования, типа и содержания моральных дилемм, а также индивидуальных характеристик испытуемых.

На фоне угрожающих темпов миграционной убыли населения в Омской области и ограниченности ресурсов, способных объективно удержать молодежь в регионе, усиливается необходимость анализа потенциальных факторов, связанных с предпосылками миграционного поведения молодежи с учетом ее социально-демографических характеристик. Изучались социально-демографические особенности связи миграционных установок с компонентами субъективного благополучия и жизнестойкости, с отношением к городу проживания, с оценкой миграционных установок близких у учащейся молодежи г. Омска. Выборку составили 313 школьников (56.2% девушек, 43.8% юношей) от 14 до 17 лет и 390 студентов (69.7% девушек и 30.3% юношей) от 18 до 22 лет. Использовались методы тестирования, анкетирования, однофакторного дисперсионного и регрессионного анализа. Выяснилось, что универсальными для миграционных установок предикторами в группах студентов и школьников являются низкая привязанность к городу и выраженные миграционные установки близких. В большинстве исследованных социально-демографических групп эти установки связаны с карьерной ориентацией на стабильность места жительства, с социально-нормативным и экзистенциально-деятельностным благополучием. Специфическими индивидуально-психологическими предикторами усиления миграционных установок учащейся молодежи Омска в подростковом возрасте являются высокие показатели вовлеченности у девушек, высокий уровень экзистенциально-деятельностного благополучия и карьерной ориентации на служение у юношей, в студенчестве – низкие показатели вовлеченности и ориентаций на предпринимательство, стабильность работы у девушек, выраженная карьерная ориентация на вызов у юношей. С учетом результатов, для каждой социально-демографической группы предложены направления профилактики миграционных рисков.

В статье рассмотрен вклад известного советского и российского психолога Артура Владимировича Петровского (1924–2006) в становление истории понятий психологической науки. Утверждается, что, хотя изучение понятий (категорий) в последние годы приобретает все большее значение в российской психологии в качестве своеобразной стратегии саморефлексии, проблема понятийного поля этой науки впервые была поставлена еще полвека назад и до сих пор остается нерешенной. Целью данного исследования стало определение роли А.В. Петровского в становлении истории понятий психологической науки, главной задачей – проведение анализа основных публикаций автора по данной теме для выявления исследования им трансформаций значений основных концептов психологии в ходе ее исторического развития. В качестве основного использовался библиографический метод, источниковую базу составили учебники и монографии, написанные ученым преимущественно в 1990-е гг. В результате проведенного исследования было установлено, что благодаря усилиям А.В. Петровского был поддержан интерес профессионального сообщества к проблеме категориально-понятийного аппарата психологии в кризисный для отечественной науки период, произошла актуализация исследований в данной области, была проведена разработка категориальной «сетки» психологии в русле созданной и развиваемой им и его соавторами (В.А. Петровский, М.Г. Ярошевский) теоретической психологии, изучена история понятий «отношение» и «личность». Исходя из этого, можно констатировать весомый вклад А.В. Петровского в концептуальную историю психологической науки в нашей стране, а самого его считать одним из пионеров исследований такого рода в России.

В начале 1990-х гг. автор статьи опубликовала книгу, где теоретически, феноменологически и эмпирически обосновала роль рефлексии в становлении профессионального, творческого и этического отношений ученого. В книге получила развитие методология перевода концептуальной модели данных отношений, в их рефлексивной опосредованности, в различные практики рефлексии, ориентированные на взрослую развивающуюся личность. Содержание данной статьи освещает результаты новых исследований автора, посвященных проблеме разработки теоретически обоснованных рефлексивных практик в области общей персонологии. Посредством применения методов герменевтики и концептуального моделирования выявлены потенциалы рефлексии в индивидуальной жизни: культурный, психологический, экзистенциальный, практический. Акцентирован практический потенциал рефлексии, определяющий в единстве с другими потенциалами построение конкретных рефлексивных практик в их интенциональном, сигнификативном, операциональном и семантическом аспектах. Выделены формы рефлексии, задающие содержание и структуру различных рефлексивных практик. К этим формам относятся самоисследование, самооценивание и признание самоценности, самоосмысление, самовыражение, диалог Я–Другой, рефлексия жизненного пути. Основываясь на референциях к культуре, психологии и опытах индивидуального самопознания, а также на намеченной классификации форм рефлексии и модели поэтапной разработки приемов рефлексии, автор, следуя основной цели исследования, предлагает ряд рефлексивных практик. К ним относятся практика рефлексивного раскрытия проблем своей жизни; практика рефлексивного диалога Я с Другим как «Ты»; практика диалогичного достижения самотождества Я; практика рефлексии ключевых впечатлений жизни; практика рефлексивного обнаружения Я-неизвестного. Разработанные практики ориентированы на применение в исследованиях личности, в контексте консультативно-психотерапевтической работы и в индивидуальном самопознании.

Задача выбора создавалась П. Уэйзоном для эмпирического выявления ориентации на опровержение, базирующейся на принципе фальсификационизма К. Поппера. Многочисленные исследования обнаружили, что задачи выбора с конкретными условиями решаются лучше абстрактных. Существуют различные объяснения этого феномена, и целью данного исследования стали введение и проверка объяснения эффекта лучшего решения влиянием двух факторов: уровня согласованности и формы предположения. Понятие «согласованность» вводится в подходе «понятие как теория» для обозначения связи как между двумя понятиями, так и между признаками одного понятия. Мы использовали три уровня согласованности: формальный означает отсутствие любой содержательной связи, внешний предполагает наличие внешнего «контекста», внутренний включает каузальную связь между признаками предположения. На основе анализа модификаций задач выбора было обнаружено, что условия неявным образом сформулированы в форме правил или гипотез, что предполагает разные стратегии проверки. Проверялись следующие гипотезы: 1) при повышении уровня согласованности признаков в предположении эффективность решения задач будет возрастать; 2) при одинаковом уровне согласованности признаков в предположении задачи с правилом будут решаться лучше задач с гипотезой. Выборку составили 193 испытуемых, медиана возраста – 23 года; 60% женщин, 51% с оконченным высшим образованием. В качестве стимульного материала использовались модификации задачи выбора, где варьировались уровни согласованности и форма предположения. В результате обе гипотезы получили статистическое подтверждение. Новизна данной работы заключается в методическом разделении модификаций задач выбора как по форме предположения (в виде правил или гипотез), так и по уровню согласованности проверяемого предположения: формальному, внешнему или внутреннему. Введение двух форм и трех уровней согласованности предположения позволяет объединить выявленные в разных исследованиях факторы решения задачи выбора в рамках единого объяснения включенности проверяемого предположения в разного вида теории.

Саморегулируемое обучение относится к процессам постановки целей, отслеживания прогресса, выбора стратегий и пересмотра целей обучения. Многочисленные данные исследований показывают положительную связь между саморегуляцией обучения и академической успеваемостью, мотивацией, благополучием и другими конструктами. В статье представлены первоначальные результаты апробации опросника стратегий саморегуляции обучения (опросник СРО). Опросник стратегий саморегуляции обучения включает 12 пунктов, посвященных стратегиям организации среды, времени и обучения по шкале Ликерта в диапазоне от 1 (почти никогда) до 4 (почти всегда). В исследовании использовалась единая система оценки валидности (Messick, 1995), которая позволила провести анализ валидности, основываясь на содержательных, конвергентных и дискриминантных доказательствах, включая внутреннюю согласованность опросника. Применение методов классической теории тестирования (КТТ) с использованием эксплораторного и конфирматорного анализа, а также оценка надежности и корреляции Пирсона на выборке 1877 четвероклассников предоставили первоначальные доказательства валидности опросника СРО, предложив однофакторную модель. Однофакторная модель опросника стратегий саморегулируемого обучения была подтверждена на другой выборке учеников начальной школы (n = 317). Дополнительный анализ с применением современной теории тестирования выявил дифференцированное функционирование утверждений 2, 5 и 6 в зависимости от пола учащихся. Схожий анализ не выявил дифференцированное функционирование утверждений в зависимости от места проживания. Совокупные данные показали приемлемые свойства однофакторного опросника стратегий саморегулируемого обучения (α = 0.83; ωh = 0.71, ωt = 0.85). Таким образом, опросник может быть рекомендован для использования в исследованиях и педагогической практике.

Традиционные исследования инсайта предполагают, что существует особый класс так называемых инсайтных задач, чье решение приводит к переживанию инсайта. Однако было показано, что инсайтные задачи могут быть решены как инсайтным (с ага-переживанием), так и пошаговым путем (без ага-переживания), и точно такая же ситуация наблюдается для решения аналитических задач. Данная работа посвящена вопросу, действительно ли достаточно использовать типы задач для определения инсайтных переживаний или же необходимо использовать тип решения. Для этой цели мы собрали базу ранее опубликованных открытых данных, использующих опросник А. Данек и Дж. Вайли с различными субъективными шкалами для оценки феноменологии инсайта. Совместный анализ показал, что использование типа решения дает больше преимуществ для изучения инсайта, чем использование типов задач: инсайтные решения были более приятными, внезапными и облегчающими, чем пошаговые решения, при этом инсайтные и аналитические задачи отличались друг от друга только по шкале внезапности. Мы пришли к выводу, что полагаться исключительно на тип задач – не лучшая стратегия для изучения инсайта, поскольку инсайтные и аналитические задачи достаточно похожи в терминах ага-переживания. Использование типов решения гораздо более плодотворно и позволяет различать разнообразные ситуации в процессе решения задач. Полученные результаты были проинтерпретированы в контексте взаимоотношений между ага-переживанием и изменением репрезентации.

Настоящая работа представляет собой пилотажное исследование, направленное на создание и тестирование стимульного материала, представляющего собой фотоизображения лиц взрослых и детей, выражающих различные эмоции. Уникальность проведенной работы обусловлена таким подходом к организации создания стимульного материала, в рамках которого модели демонстрировали бы эмоции не по установленной схеме мимических движений, соответствующих конкретной эмоции, а согласно своим представлениям о выражении эмоций в определенной ситуации. Дополнительным преимуществом данного опыта также может служить включение фотоизображений лиц российской популяции разного пола и разных возрастных групп. Были протестированы 294 цветных фотоизображения пяти моделей разных возрастных групп (от младшего школьного до пожилого возраста), изображающих 14 эмоций (гордость, злость, радость, раздражение, веселье, отвращение, удовольствие, грусть, облегчение, отчаяние, интерес, страх, удивление, тревога). Тестирование проходило на краудсорсинговом сервисе «Яндекс.Толока» с участием 5099 человек. Ответы респондентов анализировались с помощью двух подходов к классификации ответов. В первом случае ответ респондента об эмоции засчитывался как корректный, если выбранная им эмоция точно соответствовала изображаемой на фотографии. Второй подход предполагал выявление точности определения респондентом валентности распознаваемой эмоции. Результаты тестирования стимульного материала, разработанного с использованием неклассического подхода, показали точность распознавания скорее валентности эмоций, чем самих эмоций. Интерпретация результатов может включать анализ возможного влияния индивидуальных различий (в том числе и культурно-специфических) на точность распознавания, однако, исходя из пилотного характера исследования и его ограничений, пока еще требует дополнительной проверки.