@ARTICLE{26583223_27147743_2006, 
	author = {И. Т. Касавин}, 
	keywords = {},
	title = {Дискурс и хаос. Проблема титулярного советника Голядкина},
	journal = {Психология. Журнал Высшей школы экономики},
	year = {2006},
	volume = {3},
	number = {1},
	pages = {3-18},
	url = {https://psy-journal.hse.ru/2006-3-1/27147743.html},
	publisher = {},
	abstract = {Задача данной статьи в том, чтобы проанализировать на конкретном примере повести Ф.М. Достоевского «Двойник» связь тех популярных сегодня понятий, которые обозначаются терминами «дискурс» и «хаос». Понимание дискурса обременено многочисленными постмодернистскими интерпретациями, мало способствующими реальному использованию данного понятия в философии и гуманитарных науках. Понятие хаоса возведено в очередной абсолют трудами современных апологетов синергетики. Причудливая концептуальная констелляция этих терминов выступает продуктом современной теоретической ментальности, в которой, с одной стороны, проявляются вечные свойства человеческого мышления, а с другой — наличная культурная мода. Напоминание о том, что здесь идет речь о неизбывной и болезненной конфронтации языка и мира, бывает полезно всякий раз, когда мир оказывается непонятным, а язык — непослушным.},
	annote = {Задача данной статьи в том, чтобы проанализировать на конкретном примере повести Ф.М. Достоевского «Двойник» связь тех популярных сегодня понятий, которые обозначаются терминами «дискурс» и «хаос». Понимание дискурса обременено многочисленными постмодернистскими интерпретациями, мало способствующими реальному использованию данного понятия в философии и гуманитарных науках. Понятие хаоса возведено в очередной абсолют трудами современных апологетов синергетики. Причудливая концептуальная констелляция этих терминов выступает продуктом современной теоретической ментальности, в которой, с одной стороны, проявляются вечные свойства человеческого мышления, а с другой — наличная культурная мода. Напоминание о том, что здесь идет речь о неизбывной и болезненной конфронтации языка и мира, бывает полезно всякий раз, когда мир оказывается непонятным, а язык — непослушным.}
}